III.1 Филипченко Юрий Александрович (1882-1930), выдающийся ученый-генетик

Мой знаменитый родственник, выдающийся ученый-генетик, Юрий Александрович Филипченко, родился на хуторе Злынь, Болховского уезда, Орловской губернии. С переездом семьи в Петербург, Юрий с братом Шурой, были определены во 2-ую классическую гимназию, в которой когда-то учился их отец, Александр Ефимович. Увлечение биологией – наследственная черта, перешла к нему от отца. Еще в юношеские годы он помогал ему проводить опыты по выведению новых сортов злаковых культур:

"Дядя Сашок и его старший сын Юрий, – пишет Ксения А. Карышева, – занимались скрещиванием злаков гречихи и пшеницы /…/ Юрий уже тогда в 15-16 лет был необыкновенно развит и умен, Таня (старшая сестра Ксении А.) и Юрий читали Бокля "Историю цивилизации", а мы с Шурой (Филипченко) подкрадывались к ним и, изображая индейцев, пугали дикими воплями" (Карышева К.А. Моя мать Лидия Ефимовна Филипченко. Машинопись. Из архива Большаковой Т.Д.). Очевидно это было на даче в Боярке, под Киевом у Лидии Ефимовны.

Отца Юрия, Александра Ефимовича, связывала большая дружба с братом Михаилом Ефимовичем, а общность их взглядов по многим агрономическим проблемам, помогала дружить и семьями:

"Приезжала к нам (в Городище) семья дяди Сашка. Он с женой уехал на Кавказ, а мальчики (Юра и Шура) прожили у нас лето. Это было начало большой дружбы на всю жизнь. Юрию, очень талантливому и трудоспособному, было лет 11, он очень увлекался коллекционированием бабочек и держался в стороне, как старший. Это был период его фанатичной религиозности, которая через несколько лет, благодаря увлечению естественными науками резко оборвалась" (Донская Н.М.Воспоминания об отце. К столетию 1849-1949. Машинопись. Из архива Большаковой Т.Д.). Этому приезду, в Городище, посвящена фотография, на которой сняты Александр Ефимович и Анна Семеновна с сыновьями Юрой и Шурой, рядом Надя Михалевская (моя бабушка) и Лена, Катя, Надя – дочери Михаила Ефимовича. Фотографировал, я полагаю, мой дед Михаил.

"Юность братьев Филипченко была трудной и особенно трудно было Юрию Александровичу, когда умер отец. Помогал им Михаил Ефимович, который теперь жил с семьей в Петербурге" (Карышева Т.И. Семья Филипченко. Машинопись. Копия из архива Русаковой А.А.).

"Часто навещали нас Юрий и Шура (в Петербурге), с ними завязалась большая дружба на всю жизнь, они были нам ближе родных братьев. А когда несколько лет спустя умер дядя Сашок, отец взял Шуру к нам. Анна Семеновна поселилась с Юрием в маленькой квартирке на Петербургской стороне" (Донская Н.М. Воспоминания об отце. К столетию 1849-1949 Машинопись. Из архива Большаковой Т.Д.).

Шура, так звали брата Юрия, и Надя Филипченко в 1904 г. примкнули к революционному движению. Вступив в партию социалистов-революционеров они вели партийную агитацию в рабочих кварталах. Юрий, хотя активного участия в их работе не принимал, однако в один день был арестован, вместе с Шурой и Надей.

"Но так называемых серьезных обвинений не было, меня, в конце концов, выпустили на поруки… Юрий вышел скоро, Шура к лету".

"Молодежь, зная, что мы в субботу дома, приходила посидеть, поговорить. Всегдашними посетителями были Юрий и Шура и его товарищи – медики. Юрий целиком ушел в научную работу, но очень следил за событиями, любил беседовать с молодежью, вызывать их на споры. Шура весь ушел в партийную работу/…/ организовывал боевые рабочие дружины и уже среди зимы крепко сел…" (Там же, стр.62.).

Накануне, Надя Филипченко, предупрежденная о возможном аресте, успела бежать в Киев, оттуда в Германию. Шура был осужден на 4 года каторжной тюрьмы.

По окончанию естественного отделения физико-математического факультета Юрий Александрович был оставлен при университете для подготовки к профессорской деятельности, с этой целью его командировали за границу, в лабораторию Р.Гартвига (Германия) и на биологическую станцию в Неаполь. Надя Филипченко вспоминала, как в 1911 году в Мюнхен, по дороге в Неаполь, приехал Юрий с неожиданно появившимся Шурой, бежавшего с поселения. Есть фотография того времени, сделанная в Мюнхене. На снимке – Юрий Александрович, с братом Александром Александровичем, сестры Филипченко: Надя, с мужем Д.Д. Донским; Катя, с мужем А.Б. Ельяшевичем и Лена.

Татьяна Ильинична Карышева (первая жена Донского Дмитрия Дмитриевича), – самая активная из семейных летописцев, – написала "Воспоминания о Юрии Александровиче Филипченко". Будучи не только близкой родственницей, но и его студенткой, она подметила некоторые стороны из личной жизни дяди Юрия. Это было в 1927 году сразу после приезда в Ленинград:

"Мне хочется дать несколько штрихов к портрету Юрия Александровича, поскольку мне довелось наблюдать его не только в университетской, но и в домашней обстановке. На всех фотографиях он выглядит суровым. Казалось, все вокруг должны были его бояться. Однако это было не так. К нему невозможно было относиться иначе, как с бесконечным уважением, но без всякого страха".

Замечательно верную характеристику дал Ю.А. Филипченко А.А. Заварзин в брошюре, вышедшей вскоре после смерти Юрия Александровича:

"Юрий Александрович был совершенно незаурядным человеком, выделявшимся сразу же при первом знакомстве из массы других людей. Эта его значительность бросалась в глаза уже с первых шагов и была обусловлена огромным талантом, связанным с громадной волей, с чёткой целеустремленностью, безукоризненной честностью и большой душой, /…/ Наряду с этим Ю.А. был в течение всей своей жизни настоящим живым человеком, любившим жизнь и творившим жизнь".

Вот эта его незаурядность и была главной его человеческой чертой, его сущностью, и как все незаурядные люди, он был во всех своих проявлениях удивительно прост и естественен. Для нас всех он был непререкаемым авторитетом, учителем, воспитателем. Мы ценили его одобрение, нас огорчало его неодобрение, хотя и то, и другое бывало им выражено сдержанно, но нередко с чуть заметной иронией. Но мы всегда чувствовали его, я бы сказала, отеческую заинтересованность в наших делах, в нашей судьбе.

Он никогда не отгораживался от своих учеников, от лаборатории и её жизни. Эта жизнь протекала у него на глазах. Он знал, кто над чем работает и как работает, знал, кто, чем увлекается помимо генетики… Он вмешивался даже в личные дела. Внутрилабораторные браки "благословлял" портретом Менделя. Иногда сам становился сватом" (Карышева Т.И. Воспоминания о Юрии Александровиче Филипченко. Машинопись из архива Русаковой А.А).

Посколько речь зашла о браках, приведу для примера ту область науки, которая занимала мысли Юрия Александровича – это евгеника, изучающая пути улучшения врожденных качеств человека. Рассматривая ограничения о вступлении в браки, особенно близкородственные, Юрий Александрович видел, что никакие преграды не могли остановить его двоюродных и троюродных родичей вступать в запрещенные брачные союзы. Например: Филипченко Михаила Ефимовича с Неручевой Авдотьей Васильевной и Филипченко Веры Ефимовны с Неручевым Ильей Васильевичем; Филипченко Михаила Михайловича с Михалевской Надеждой Васильевной; Донского Дмитрия Дмитриевича с Карышевой Татьяной Ильиничной. В принципе он выступал против законодательного запрещения браков между лицами близкими в родстве. В России они карались по закону (мои дедушка и бабушка ждали высочайшего разрешения три года). Изучая вопрос наследственности, Ю.А. резюмировал по этому поводу:

"Вообще говоря, – подчеркивал он – они (браки двоюродных братьев и сестер) опасны, если в семье имеется нежелательный рецессивный признак, который может легко при этом проявиться. Но в здоровых, богато одаренных семьях, напротив, такие браки могут быть иногда в высшей степени желательны и способствовать новому скоплению однозначных генов какого-нибудь редкого специального свойства" (Медведев Н.Н. Юрий Александрович Филипченко. Москва 1978 "Наука" с.49). Слова выдающегося ученого-генетика пророчески подтверждаются, во всяком случае, в семьях Филипченко – это можно увидеть не раз. О семье дяди, Юрия Александровича, Татьяна Ильинична рассказывает:

"На Зверинской я бывала часто. Меня привлекала та атмосфера, которая царила в семье дяди Юрия. Очень привязалась я к его жене, Надежде Павловне. Необыкновенно добрый, мягкий человек, она излучала неяркий, но успокаивающий свет. Из-за болезни сердца она не работала, но была высокообразована, в прошлом окончила Бестужевские курсы по историко-филологическому факультету и была прекрасной музыкантшей./…/ В те годы я брала уроки пения и не знала, к кому в Ленинграде можно обратиться, чтобы эти уроки продолжать, Надежда Павловна помогла мне в этом. Мы с ней много музицировали. Она аккомпанировала мне, и мы исполняли и легенькие векерленовские бержеретки, и арии из опер".

"Иногда зазывала меня в свою комнату Анна Семеновна – "Бабаня", так называл её внук – сын Ю.А., Глебчик. Там на стене висел большой портрет мальчика во весь рост. Это был младший её сын Ярослав, умерший в пятилетнем возрасте. Анна Семеновна любила рассказывать о необыкновенных наклоностях этого ребенка. Я слыхала и от других родичей о том, что этот мальчик имел выдающиеся способности.

Интересный факт с точки зрения генетики! Николай Ефимович и Александр Ефимович были женаты на родных сестрах Александре и Анне Любавиных, но выдающиеся сыновья были только у Анны Семеновны.

Забавным и милым существом был Глебчик. В детстве он увлекался энтомологией. У него на окне стояли разные коробочки, в которых что-то копошилось и шуршало… Он серьезнейшим образом сообщал, что вырастить бабочку Махаона труднее, чем человеческого детеныша.

Дядя Юрий занимался с сыном, призывал его в свой кабинет, показывал что-нибудь интересное в микроскоп, понемножку приучал к лабораторному делу. Вероятно, надеялся, что Глебчик пойдет по его стопам, но Глебчик поступил потом на физическое отделение университета" (Карышева Т.И. Воспоминания о Юрии Александровиче Филипченко. Машинопись. Из архива Русаковой А.А.).

Сын Юрия Александровича, Глеб, прожил короткую жизнь и о его последних днях в блокадном Ленинграде, вспоминает Русакова Алла Александровна:

"Не могу не написать о трагической судьбе моего троюродного брата Глеба Филипченко. Он жил вместе с мамой – Надеждой Павловной и бабушкой, глубокой старушкой Анной Семеновной. Учился на физфаке Университета, дружил очень тесно с учившимся там же Никитой Толстым (старшим сыном А.Н.Толстого). Глебчик, необыкновенно одаренный и привлекательный юноша, был болен туберкулезом и в начале ноября из-за резкого обострения процесса в связи с голодом был положен в больницу 1 Медицинсского института. Я навестила его там, скорее по настоянию мамы, чем по собственному желанию, так как в последние годы мы с ним очень мало виделись, да и разница в возрасте давала себя знать. Он был очень плох, мы почти все время молчали, да и ему, верно, трудно было говорить. У меня с острой жалостью к нему до сих пор смешано чувство какой-то неловкости – вот я здоровая, а он умирает. Через несколько дней он действительно умер. Мама (Екатерина Михайловна Ельяшевич, ур. Филипченко. Б.Ф.), близкий друг его матери, пыталась ее поддерживать и делала это, очевидно, с большим тактом и любовью…" (Русакова А.А.Воспоминания. Ксерокопия. Из архива А.А.Русаковой).

Вклад Ю.А.Филипченко в биологическую науку высоко оценены его коллегами-учеными, современниками. Член-корреспондент АМН СССР профессор А.А. Прокофьева-Бельговская писала:

"Талантливый ученый, высокообразованный биолог и блестящий лектор, Ю.А. Филипченко на созданной им кафедре читал лекции по четырем курсам – общей генетике, изменчивости и методам её изучения, частной генетике животных и растений и эволюционной теории /…/ Особое место занимают труды Ю.А. Филипченко по наследственности человека и евгенике /…/ Одновременно он написал первые отечественные руководства по генетике, изменчивости, экспериментальной зоологии и эволюции. По ним училось все старшее поколение советских генетиков, и некоторые из этих пособий до настоящего времени не утратили своего значения" (Медведев Н.Н.Юрий Александрович Филипченко. Москва 1978 «Наука» с. 5-6).

Признание заслуг Юрия Александровича прозвучало, хотя и искренне, но с запозданием, о чем с упреком упоминает его ученик Н.Н. Медведев: "долгие годы в тени оставались страницы ранней истории генетики, связанные с именем профессора Ю.А. Филипченко, создавшего в 1919 г. в Петроградском университете, первую в России кафедру генетики" (Медведев Н.Н. Юрий Александрович Филипченко. Москва 1978 "Наука" с. 5-6).

Ю.А. Филипченко умер в 1930 году. Еще накануне он выступал в Киеве, на съезде зоологов. Вернувшись в Ленинград, он принялся сеять пшеницу на опытном поле в Петергофе, но чувствовал себя плохо, и в ночь с 19-го на 20 мая скоропостижно скончался от стрептококкового менингита.

Хоронили Юрия Александровича на Смоленском кладбище. Впереди похоронной процессии шли студенты и несли венок Вавилова Н.И., составленный из колосьев пшениц, произрастающих в разных районах земного шара. На траурном митинге, в своей речи, Вавилов Н.И. сказал:

"Юрий Александрович был не только блестящим ученым, но и Человеком, и ничто человеческое ему не было чуждо. Но слабые стороны его натуры будут забыты еще раньше того, как свежий холм на его могиле покроется зелеными всходами. Благодарные потомки будут помнить в его лице то редкое сочетание мужества, таланта и личного примера беззаветного служения науке и Родине, которое оставило глубокий след в развитии отечественной биологии" (Там же с. 30).

Неизвестно как бы сложилась судьба Юрия Александровича в годы сталинизма, тогда при "лысенковщине" генетику считали псевдонаукой и ученые-генетики подвергались репрессиям. И не умри он собственной смертью, по всей вероятности, погиб бы в тюремных застенках, как и Вавилов Н.И., расстрелянный в 1943 г. А то, что над ним "сгущались тучи", и он был на подозрении в органах ГПУ, и стоял у них на учете подтверждается документально в "Докладе Томского губотдела о деятельности политссыльного, члена ЦК ПСР Донского Д.Д.": "Отмеченный в прошлом докладе Филипченко Юрий Александрович, имеющий письменную связь с Донским, по сведениям Ленинградского ГО ОГПУ, состоит у него на учете, как заподозренный в принадлежности к социал-революционерам. Разработка по выявлению дальнейших связей Филипченко с Донским продолжается" (Яковлев А.А. Дмитрий Дмитриевич Донской. Томск 2000 Томский университет с. 317).

О том, что Юрий Александрович наш родственник, можно было догадаться и ранее, обратив внимание на сообщение бабушки, Надежды Васильевны из Ливана, по поводу больших карманных часов, хранящихся в нашей семье:

"Историю часов могу тебе точно написать. Когда мы выехали на Украину из Петрограда по вызову деда на службу, как украинца по происхождению, он свои часы, полученные от отца, тоже Михаила (вашего прадеда), оставил на хранение у своего кузена Юрия Ф. профессора Ленинградского У-та по кафедре бiологiї. В одну из своих поездок в Ленинград Ваш папа взял обратно эти часы и часть наших вещей с нашего разрешения, чем мы с дедом были очень довольны" (Из письма бабушки Филипченко Н.В. моему брату Филипченко И. М. от 04.10.1961 г.).

Конечно, догадаться, что "Юрий Ф." и Юрий Александрович Филипченко, одно и тоже лицо, было довольно трудно, да мы и представить не могли, что знаменитый генетик может быть нашим родственником. В том же письме бабушка давала и другие пояснения: "Большая часть наших вещей сохранялась у Вашей прабабушки Людмилы Фед. Ф.; Миня (мой отец Б.Ф.) взял из них лишь небольшую часть, лично мои вещи. Разыскать мне наследников прабабушки не удалось; заказное письмо на имя ея внука Михаила Ельяшевича вернули обратно; справка в адресном Ленинградском столе была отрицательной: "адресаты не находятся ни в Ленинграде, ни в окрестностях". Очевидно, во время войны все уехали оттуда" (Там же).

Для нас было открытием, что нашей прабабушкой является Людмила Федоровна Филипченко (ур. Кистяковская), и что бабушка Надя пыталась разыскать ее наследников и неизвестного нам Мишу Ельяшевича. Много позже, когда я нашел в Петербурге родственников, стало известно, что родной прабабушкой на самом деле была Евдокия Васильевна, урожд. Неручева. Она погибла в 1876 г.

Примерно, в 1979 г., в нашей семье появилась книга Н.Н. Медведева "Юрий Александрович Филипченко", несколько экземпляров, которой приобрели мои сыновья, Володя и Александр. Мы задавали себе вопрос, а не родственник ли нам известный генетик? С твердой уверенностью мы убедились в этом в 1990 г., когда дядя Вася в письме из Оттавы писал:

"У твоего Дедушки был двоюродный брат, Юрий Александрович Филипченко, живший в Петербурге, и как мне помнится, он имел двух сыновей, но не уверен. Он был профессором Петербургского Университета до революции и начал читать студентам первый в России университетский курс генетики, с 1917 по 1930 годы им были написаны и изданы учебники по генетике".

По-видимому, мой дед, Михаил Михайлович, по возрасту старший, чем Юрий и Александр, поддерживал двоюродных братьев после смерти их отца. Так фотография в Глинках, в 1903 г., подтверждает пребывание Юрия в гостях у деда Миши. Это в 4 км от Жуковки, на родовом хуторе Михалевских, на Орловщине (ныне Брянская область). Юрий, тогда еще студент, и брат Шура, окончивший гимназию, наверно, приезжали в Глинки на летние каникулы. Бабушка Надя, с детьми, какое-то время тоже жила здесь, т.к. дед служил неподалеку, в податковой инспекции города Малоархангельска.

Надежда Павловна, жена Юрия Александровича, как и сын Глебчик, погибла в 1942 г. в блокадном Ленинграде.