IV.15 Филипченко Василий Михайлович (1907–1991) и Татьяна Александровна ур. Савельева (1912–1991)

Дядя Вася, родной брат отца, родился в Малоархангельске, Орловской губернии, был крещен в Александро-Невской церкви при станции Жуковка, Риго-Орловской железной дороги. Восприемниками были: Михаил Яковлевич Лотоцкий – друг его отца по Петрограду и Мария Васильевна Михалевская – родная сестра бабушки, потомственная дворянка. Васе было 11 лет, когда с родителями он переехал в Киев. Позже, в 1921 г., вся семья с белой армией оказалась в Севастополе, где Вася учился в 3-ем классе гимназии им.Т.Г.Шевченко.

В эмиграции, в Сирии, дядя Вася, как и дедушка, освоил профессию топографа, и с переездом в Ливан, работал более 10 лет в нефтяной кампании ”Iraq Petrolium Company”, деятельность которой распространялась на весь Ближний Восток.

В 1945 г. Василий Михайлович открыл с компаньоном совместную топографическую фирму: ”Bureau d’Etudes Topographiques”. Безупречная репутация в области строительства дорог и других объектов, помогала ”Bureau”, в конкуренции с другими кампаниями, получать госзаказы ливанского правительства.

Благополучие семьи прямо зависело от сроков выполнения полевых работ и топографических расчетов, поэтому почти все члены семьи были причастны к работе фирмы. Топографами стали Миша Филипченко и Вася Белин, расчетами занимались тётя Мила и тётя Оля. Прямо говоря, "Bureau" стало местом работы нескольких поколений ливанской семьи деда Филипченко.

И опять возвращаюсь к бабушкиным письмам: "Про дядю Котика я уж и писать не буду, до такой степени он занят своей топографической работой, бесконечными разъездами по участкам работ, заведыванием бюро чертежников + всевозможные непрiятности: съ получением денег уже за сделанную работу; разбитые очень дорогие аппараты, которые он выписывает из Швейцарии; небрежностью работающих и т.п…"

Женился дядя Вася на Татьяне Александровне Савельевой, дочери бывшего предводителя уездного дворянства г. Задонска, Воронежской губернии. В 1943 году у них родилась Таня, в 1945 г. – Миша и в 1957 г. – Алеша.

"Дядя Котик", – так называли родные дядю Васю, – был обеспеченным человеком. В Бейруте имел дом-особняк с садом, рядом еще один, который сдавался в аренду под жилье. В горах он купил усадьбу с большим фруктовым садом, куда выезжали отдыхать. Материальный достаток позволял всей семьей выезжать на отдых во Францию, Италию, Англию; дети учились в престижных лицеях; маме своей, после смерти отца, снимал двухкомнатную квартиру и т.д.

Старшие дети после окончания лицея (Таня в 1964 г., Миша в 1965 г.), выехали на учебу в Советский Союз. В 1966 г., дядя Вася с тётей Таней и Алешей, – ему тогда было 10 лет, – в составе делегации русской православной церкви Ливана были в Москве. Воспользовавшись случаем, они посетили Винницу, чтобы погостить у Игоря и повидаться с Таней. Помню, мы с Валей специально приехали накануне в Винницу. Встреча с дядей, с братом нашего отца, которого мы никогда не видели, была большим семейным событием. Как мы волновались, стараясь "не ударить лицом в грязь", перед заграничным дядей, знает один Бог! Сейчас, когда свободно можно выехать за границу, или свободно может кто-то приехать к тебе, винницкое "рандеву" вспоминается с иронической усмешкой. Но в те годы приезд родственников из-за рубежа выглядел необычным явлением, и мы чувствовали себя скованно, тем более это была первая встреча.

Помню, как за праздничным столом у Игоря, я раглядывал дядю, сравнивая его с папой, выискивая схожие черты лица, и вдруг услышал знакомое папино: "большое спасибо, большое спасибо" – это были наши "фамильные" слова, их я часто слышал от отца, да и сам нередко произношу. Кстати, бабушка в письмах Игоря находила что-то знакомое и говорила: "Это наше семейное!" Например: "ни туды и ни сюды".

Поездка семьи дяди Васи в СССР была, я думаю, вознаграждением за верность служению русской православной церкви в Бейруте. В разное время церковным старостой были и дядя Вася и тётя Таня; на христианские праздники, как правило, они с Мишей развозили прихожанам подарочные посылки; дочь Таня была непременной участницей церковного хора. И, наконец, и наверное главное, – это дружба с настоятелем церкви, отцом Николаем, именно от него больше всего зависел состав делегации Ливанской православной церкви.

Семья дяди Васи издавна придерживалась сложившихся правил: в топографическое "Bureau" на работу принимались в основном русские соотечественники или болгары; поддерживалась добрая традиция – оказывать помощь нуждающимся. Бабушка Надя по этому поводу писала о тете Тане:

"Таня ведет более спокойную жизнь, но она заполнена до отказа: ведение большого хозяйства, разделение труда и забот о муже, троих детях; при чем она бесконечно добра; массу помогает бедным обездоленным людям, помощью советами попавшим в беду, почему их дом всегда полон приходящими, уходящими, обедающими знакомыми, родственниками, приятелями Танюши, Миши и Алеши".

Пожертвовать, помочь ближнему – такова характерная черта тети Тани, – она с детства знала слово "нужда". Семьи Филипченко и Савельевых пережили в жизни схожие ситуации: и те и другие эмигрировали; и у тех и у других кто-то из детей остался в России, в том числе и тетя Таня. В 1918 году в Москве она вместе сестрой и младшими братьями находилась на грани голодного истощения. (Далее все сведения из жизни Савельевых взяты из писем Елены Александровны Михнович (московской сестры тёти Тани), с которой я переписывался в 2000 г). История же такова. Отец тёти Тани – Александр Александрович Савельев и мать – Елена Григорьевна (ур. Пацевич) до революции жили в Москве с детьми: Александром, Георгием, Еленой (Михнович), Татьяной (жена дяди Васи), Владимиром и Михаилом. Мать Александра Савельева – Варвара Ивановна, была родной сестрой братьев Бландовых, Владимира и Николая, владельцев Торгового Дома – известной молочной кампании "Братья В. и Н. Бландовы". В 1917 г. братья уехали в Америку. Савельевых часто беспокоили из ЧК, разыскивали кого-нибудь из Бландовых. По этой причине, или другой, отец тёти Тани, её мать с двумя старшими сыновьями, вынуждены были скрываться, уехав сначала в Задонск, затем в Новороссийск и, наконец, эмигрировали в Сербию. В России остались четверо младших детей: Елена, Татьяна, Владимир и годовалый Миша. Жизнь детей превратилась в трагическое существование. Первое время, за ними присматривали Линочка Волкова и Маргарита – племянница Савельевых (Линочка Волкова и Маргарита – родственницы Савельевых взяты из писем Елены Александровны Михнович – сестры Татьяны Александровны Филипченко (ур. Савельева). В Москве было голодно, денег не было, меняли вещи на продукты. Но товарообмен скоро прекратился – иссякли запасы. Двоюродный дядя – Савельев Борис Владимирович, спасая детей от истощения, отвез их в село Порецкое на реке Сура, где они стали постепенно оживать. Детям, отвыкшим в Москве от нормальной пищи, молоко и яйца казались диковинкой. Когда маленькому Мише предложили скушать яйцо, он отказался и попросил "капуту". Голодающие дети Савельевых привыкли в Москве поедать кочерыжки капусты (капуту), которые собирали на огородах, с рядом находящимся Девичьим монастырем.

В 1925 г. Савельевы добились через Красный Крест отправки в Сербию своих детей. Готовили к отъезду Елену, но она приболела, и вместо неё отправили Татьяну (тётю Таню). Ей повезло, т.к. остальные дети так и не смогли соединиться с родителями.

Существует версия, что в Задонске, в имении Савельевых, в гостиной дома, висел портрет Безбородко А.А. В их семье предполагают, что светлейший князь Александр Андреевич был с ними в родстве, но документальных подтверждений не имеется. Более достоверен факт родства Савельевых с Президентом Академии наук Украины Борисом Евгеньевичем Патоном. Борис Владимирович Савельев, упомянутый выше, был сыном Натальи Оскаровны, родной сестры отца Патона – Евгения Оскаровича.

Казалось, обустроенному быту дяди Васиной семьи ничего не угрожало, но на самом деле, в Ливане, в 70-е годы нарастали внутренние противоречия на религиозной почве, хотя конфликт, скорее всего, носил политический характер. Начиная с 1975 г., противоборство между беженцами-палестинцами из Израиля и право- христианскими силами Ливана, переросло в затяжные военные действия. Оставаться в Бейруте становилось опасным. Как и пятьдесят лет назад, гражданская война в России вынудила деда покинуть Родину, так и в 1979 г. угроза жизни возникла для его внуков и правнуков. Они приняли решение эмигрировать в Канаду. Несмотря на войну, дяде Васе посчастливилось удачно продать всю недвижимость в Бейруте и в горах, это обеспечило семье безбедное существование в Канаде. Для местожительства выбрали англоязычную Оттаву, где уже жила их дочь Таня.

Жизнь семьи в Канаде протекала нормально, особых проблем не возникало, они были материально обеспечены. Беда к семье подкралась с другой стороны – заболел Алёша, одной из разновидностей рака крови (анемия апластик). Единственный шанс на спасение – это пересадка костного мозга от ближайшего родственника. Донором согласился быть Миша, старший брат. Трансплантация – операция травматичная и тяжело переносится, как больным, так донором. Правильнее сказать – это пересадка стволовых кроветворных клеток костного мозга. Операция в Торонто прошла успешно. Затем Алёша принимал в течение 2 лет массивные дозы химиопрепаратов, которые дали осложнения – разрушили суставы, главным образом, тазобедренные и локтевые. Наступившая инвалидность принесла Алёше новые проблемы, он передвигался только с палочкой. Сказать, что Алеша поправился окончательно, можно было определенно лет через пять. И когда он прожил более этого срока и прошел все муки ада борьбы с раковыми клетками, лишь тогда врачи, наконец, сказали, что он "радикально выздоровевший". Теперь Алешу роднит со старшим братом не только одинаковая группа крови, а нечто большее – Миша отдал ему частицу своего здоровья.

C малых лет Алеша был всеобщим любимцем семьи, и в период болезни, и после нее, он был окружён повышенным вниманием и заботой домочадцев. Всё в доме родителей было подчинено желаниям больного сына. Растренированный болезнью, Алёша стал пассивным, жил одним днём, категорически отказался от операции (протезы тазобедренных суставов), которая вернула бы работоспособность. В конце концов, он привык к инвалидности, и ходил опираясь на палочку.

Когда я возобновил переписку с дядей Васей, ему исполнилось 83 года. За 11 лет пребывания в Канаде, он с тётей Таней приобрели дом, имели 2 автомобиля и существенные канадские привилегии в виде хорошего медицинского обслуживания. Но потрясения прошлых лет бесследно не прошли, они часто болели, дядя жаловался на недомогания свои и особенно тётины, она хворала астмой и болезнями сердца. Из поколения отца дядя Вася один остался, кто ещё помнил, и мог рассказать о прошлом семьи Филипченко. Он исправно отвечал на письма и с охотой подробно отвечал на мои вопросы. Так я впервые узнал имена прадедушки Филипченко и прабабушки Михалевской. Узнал о приёмном брате моего деда, Василии Михайловиче и его жене Евгении Акимовне – дочери Сироткина А.В. (директор Войтовецкого сахзавода). Дядя вспоминал, как всей семьёй они ездили в гости к Сироткиным на Винничину в Кожанку, рассказал и о близком родственнике, профессоре-генетике Ю.А.Филипченко и о многом другом.

Обмен письмами был регулярным, нам обоим нравился обмен новостями, мы как бы заново знакомились друг с другом. Для дяди это была последняя тоненькая ниточка, связывающая его с Родиной, для меня же последняя надежда разузнать что-то о родных и близких семьи Филипченко. Мои вопросы бередили его память, возвращали в далекое детство, заставляли вспоминать былое и заново переживать.

Из воспоминаний детства дядя помнил двухэтажный дом, купленный моим дедом с небольшим участком земли и леса в районе станции Раздельной. Это недалеко от Сестрорецка и Лисьего Носа. Здесь он, вместе с сестрами Милой, Олей и старшим братом Миней, – так называли моего отца, – делали вылазки на лыжах к полустанку Каупиловка. Дорогой, на болотистых местах, дети собирали и ели клюкву, и я так живо представлял эту картину, что порою в моём воображении чудились странные видения, как будто бы среди каких-то строений и кустарников вместе с ними брожу и я.

Чувство ностальгии к прошлому, я думаю, продолжало жить в поколении дяди Васи, и отчасти присуще его сыну Мише с женой Таней и Надей Беллиной-Хосс. Но поколению внуков и правнуков оно незнакомо, также как слова "Россия" или "Родина", в подтверждение этого приведу реплику бабушки:

"Наша семья очень патриотично-русская, – писала бабушка нам, – наш язык в доме доминирует, страшно любят и преклоняются перед Россiей и ея достижениями. Нельзя сказать того-же про другiя русскiя семьи, в большинстве дети или плохо, или совсем не говорят по-русски".

Зима 1990-91 г.г. была морозной. Дядя Вася с тётей Таней к канадским снежным сугробам так и не привыкли, ведь до Канады более 50-ти лет они прожили в Ливане, в стране с жарким климатом почти круглый год. В наступившем 1991 году состояние здоровья тёти Тани ухудшилось и несмотря на хорошо поставленное медицинское лечение, её спасти не удалось. В августе 1991 года она скончалась от инфаркта. Через месяц дядя Вася прислал полное отчаяния и скорби последнее письмо. Горе его было безутешно, он совсем пал духом. Его письмо мне показалось прощальным, он писал:

"…передай всего хорошего Игорю, пусть простит меня, мне очень тяжело. Я часто молюсь о всех наших почивших, и за твоего папу, а для меня Миню".

Больше писем от дяди Васи не пришло, он серьёзно заболел. Нервные потрясения спровоцировали коварное заболевание, и в октябре 1991 года его не стало. Дядя умер 21.10.91 г., в госпитале г. Оттава, после непродолжительной болезни (рак предстательной железы). Скорбные вести, последовавшие одна за другой: скоротечная смерть тёти Тани; потом дяди Васи, с печалью были восприняты нами. Я страшно был огорчён, ещё только вчера я делился с дядей семейными новостями, а он воспоминаниями о прошлом. Миша позже рассказывал, как отец, с сожалением, часто произносил: "Что-то от Бориса давно писем нет". Мне грустно было слушать эти слова, потому что так охотно с нами переписывалась только бабушка. И я понимал, что ушел из жизни "последний из могикан", последний из поколения, кто видел бабушку и дедушку, знал моего папу. Дядя Вася ушёл от нас преждевременно и неожиданно, наверно, так и не успев что-то дорассказать и дополнить в историю семьи Филипченко.

Иллюстрация: Рекламный плакат компании Iraq Petrolium Company с надписью: "Мы имеем право на дешёвую нефть! Оставить её – всё равно что сдать террористам!"